Необычная обычная женщина
Уфимка Ольга Комлева могла уехать, но осталась в России. Теперь она шлет из СИЗО аниме-рисунки и рецепты борща с арахисом
«Обычная женщина, инженер, риэлтор, жена, мама», — так уфимка Ольга Комлева описывает сама себя в телеграм-канале, созданном в конце 2023 года. Скромно и буднично, без намека на окружавший ее драматизм. Канал появился на фоне исков на сумму более пяти миллионов рублей, предъявленных Комлевой за «сверхурочную» работу полиции на акциях протеста. Ольга тогда пообещала писать исключительно «про велики, котиков и кадастрово-риэлторскую работу» — чтобы не навредить себе еще больше. Пару месяцев честно держалась — писала про кота Мурзю и кошку Панкуську, про снегопады в Уфе и про то, как «вляпалась» капроновыми колготками в репейник. А потом сорвалась. Журналист Женя Коноплин поговорил с мужем Ольги и рассказывает историю женщины, которая знала, что сядет — но не уехала.
***
В январе 2024-го Ольга поехала на баймакские протесты и написала в своём канале:
«Всем привет. Я в порядке. Связь в Баймаке появилась вот только недавно. Фаилю Алсынову, , который внесен в список террористов и экстремистов) 4 года тюрьмы дали. И теперь мы все знаем, что Телеграм продался кому надо. За сутки до суда заблокировали башкирские каналы. И еще что власти могут вырубать сотовую на территории республики. Тысяч 8-10 наверное было, Так что сегодня день бы прямо У-ух. И он еще аукнется многим. Раскачал хабиров республику. Кто не способен мыслить критически, уже вчера поверил что все это инсперировано США, СБУ, Навальным, массонами и рептилоидами. *Навальный внесен в список экстремистов и террористов, как и Лилия Чанышева и Фаиль Алсынов- все экстремисты сегодня»
(стиль, пунктуация и орфография сообщения сохранены)
Имя Ольги Комлевой не столь известно российской публике, как имя ее землячки Лилии Чанышевой, экс-главы штаба Алексея Навального в Уфе. Но в Башкортостане ее знают хорошо. Многолетняя волонтерка штаба Навального, журналистка RusNews, активистка. Неоднократно сталкивалась с давлением силовиков за свою гражданскую позицию, но из России не уехала.
28 марта 2024 года суд отправил Ольгу Комлеву в СИЗО. Уже больше девяти месяцев она находится под стражей по делу об «экстремистском сообществе» и распространении «фейков» о российской армии.
ЖЖ, Навальный, пикеты
Ольга Комлева родилась в 1979 году в городе Усмань Липецкой области. Вскоре после её рождения семья переехала в Ишимбай — город в Башкортостане, откуда родом ее мать. Здесь Ольга окончила школу, а потом поступила в Уфимский технологический институт сервиса. С этого времени жила в Уфе.
На пятом курсе начала работать у конкурсного управляющего, продавала коммерческие объекты. Позже работала в агентстве недвижимости, где специализировалась на продаже производственных объектов и переселении жильцов из квартир на первых этажах зданий, для размещения торговых площадей. В 2003 году открыла собственное ИП.
Ольга рассказывала, что в сфере недвижимости часто сталкивалась с коррупцией, в том числе на базовом уровне — при регистрации прав. Она регулярно подавала жалобы в Росреестр, когда, по ее мнению, сотрудники нарушали права клиентов или требовали документы, не предусмотренные законодательством. В 2006 году через суд Комлева добилась признания права на подачу документов в Росреестр по почте, в 2008 году соответствующие изменения внесли в закон, и такой порядок стал нормой.
До конца 2000-х годов Ольга следила за основными событиями в стране, но их активной участницей не было. Все изменилось в 2011–2012 годах. В политический активизм привели «Болотная», аресты, дело Pussy Riot и Алексей Навальный.
«В то время мы делали, что могли: были наблюдателями с мужем на выборах, когда Алексей Навальный призывал идти наблюдать, отправляли деньги тем, кого хотели поддержать. Но меня не было тогда в соцсетях, и моя активная поддержка была не так заметна, как сейчас, когда мои странички в Facebook и Twitter стали читать почти 9 000 подписчиков. В целом же мне было видно, что все катится в плохую сторону. Как только Путин пришел к власти, так потянулась эта одна цепочка непрерывного ухудшения: Вторая чеченская война, гибель «Курска», разгром НТВ, Беслан, Грузия, Украина…» — размышляла Комлева в интервью изданию Idel.Реалии.
В те же годы муж Ольги Вячеслав порекомендовал ей блог Навального в «Живом журнале» (он тогда ушел из «Яблоко», развернул борьбу за права миноритарных акционеров крупных российских компаний и начал первые антикоррупционные расследования). Видимо, это стало последним импульсом для появления Комлевой-активистки.
— Когда чем-то начинаешь заниматься до конца, то в конце дороги упираешься [в то], что власть надо менять, и это абсолютно нормальная реакция, — объясняет Вячеслав Комлев. — Кто-то думает, что мы тут чем-то необычным занимались. Но мы просто письма писали, пытались как-то законы менять. Ходили, трубили, судились. Ничего революционного и экстремистского, как пытаются это представить. Ольга вообще противница насилия в любой форме.
В марте 2017 года Ольга и Вячеслав Комлевы пришли на открытие Штаба Навального в Уфе. После мероприятия оставили свои контакты, вскоре с ними связались.
Ольга начала с участия в пикетах и раздачи листовок — рассказывала горожанам об открытии штаба, приглашала присоединиться к инициативам. С 2017 по 2021 год участвовала чуть ли не во всех мероприятиях, организованных уфимским штабом: пикетах, митингах, шествиях, судах, публичных слушаниях, просветительских акциях.
— Мои впечатления об Ольге — смелая женщина, искренняя, максимально вежливая в общении, юридически грамотная. Я помню, она здоровалась на «Вы», а я думал: «Зачем? Я же, наверно, не так уж и намного старше тебя…». А потом узнал, что, оказывается, это Ольга меня немного старше, — вспоминает Альберт Гаскаров, экс-волонтер штаба Навального в Уфе.
Говорит, его всегда удивляло то, что Ольга выходила к полиции, когда та дежурила возле дома в дни акций — ведь можно было остаться дома, не открывать дверь, но она шла, ее задерживали, потом арестовывали, сутки она проводила в камере.
Своей поддержкой Ольга вдохновляла и других активистов. Юрист штаба Федор Телин вспоминает один из таких эпизодов:
— Когда отбывал свой первый 20-суточный арест из-за несогласованного митинга, Ольга Комлева вышла в пикет, где потребовала освободить меня и Лилию Чанышеву, которая в это время тоже находилась за решеткой. Это было очень приятно, получать такие новости, когда ты находишься в таких местах, к тебе приходит защитник и рассказывает, что вот были проведены такие-то акции, такие-то люди поддержали. Это очень сильно мотивирует на дальнейшую борьбу и просто по-человечески это сильно приятно. Я после этого долгое время хранил этот плакат, но, к сожалению, при очередном обыске его изъяли.
Обыски, задержания, издевательства
В 2019 году власти инициировали уголовные дела против ФБК и его руководителей. Осенью того же года прошла серия обысков у координаторов штабов Навального и наиболее активных волонтеров по всей стране, включая Башкортостан. Силовики пришли и в дом семьи Комлевых.
Ольга подробно рассказывала об этом визите на своей странице в фейсбуке.
«В 6 ч. 16 мин. утра следователь подорвался, напечатал постановление о срочном обыске у нас в жилище и в 7.30 примчались к нам в сады на 3 машинах 5 солдат Путина из СК Уфы.
По делу ФБК уже везде ищут 75 млн. р. и никак найти не могут.
Забрали ноут и жесткий диск. Вероятность, что вернут очень маленькая, хоть я и указала в возражении, что я кадастровый инженер и что там вся информация для работы и программы. Еще редакционное задание от сетевого издания по которому наблюдателем была на выборах и открепительный талон для голосования — все забрали сволочи. <…>
К обыску мы давно готовились. В гардеробной разложила полотенца, чтоб красиво как в ИКЕЕ, Утюг с феном на место вернула. А в документах искать у меня нечего — все ходы в росреестре записаны.
Интересно было как они среди трусов и лифчиков искать будут биткойны. Лилия Чанышева говорила, что они сами руками не лезут в белье. Но нам один извращенец попался, который хотел переворошить белье сам лично. Я обратилась к следователю, что буду вещи ворошить сама. И так они мне указывали какую простынь поднять или полотенца раздвинуть и я показывала. Каждую сумку открывала.
Проверили часть книжек про Репку, Теремок, Колобок — все на английском. Выясняли кто напечатал.
Обыскивальщики согласились со мной, что дети Хабирова, Медведева, Пескова живут заграницей. И не понимали, зачем я это делаю- как волонтер требую честных выборов. «Зачем вам это все надо, у вас ведь столько соусов на столе, — спрашивал Славу следователь. <…> Хотели изъять книгу Олега Навального, но передумали. И не знали что делать с плакатами » Выборы мертвы», «Путин, уходи» <…>
Пикеты буду продолжать.
С почином, что называется. Первый раз страшно в пикет выйти, потом нет. Первый раз страшно обыск, потом нет»
(из поста Ольги Комлевой; стиль, пунктуация и орфография сообщения сохранены)
— Первый обыск был потрясением. Больше не сам обыск, а то, что пропало чувство «мой дом — моя крепость», — вспоминает Вячеслав Комлев. — С другой стороны, он даже и облегчил: пропала тяга к вещизму, [стало] понятно, что все временно, и ни замки, ни ордера не помогут. Поэтому и ценить-то особо нечего. Ну, нравится — бери… Стало легче. Второй обыск — уже не страшно совсем. Я так понял, что третий они не стали делать именно потому что не напугаешь и не найдешь. Прекрасно понимают, что у нас искать просто нечего, финансы-то отслеживаются по-другому.
В сентябре 2020 года Ольга Комлева выступила в поддержку белорусских оппозиционеров, которые боролись с режимом Александра Лукашенко, проведя одиночный пикет возле отделения посольства Республики Беларусь в Уфе. Несколько месяцев спустя, в декабре 2020 года, снова вышла на улицу. На этот раз поводом стало расследование отравления Алексея Навального, Ольга держала плакат с требованием: «Арестуйте тех, кто отравил Навального».
В 2021 году задержания стали для Ольги рутиной. Каждый раз, когда в Уфе планировалась массовая акция в поддержку Навального, арестованного после возвращения в Россию, ее забирали еще до начала мероприятия — при выходе из дома.
— Чтобы остаться человеком, надо как-то сопротивляться этому мраку. Конечно, я боялся за жену, особенно поначалу. Беспокоился, когда ее задерживали, когда не знал, куда ее забрали. Потом уже стало привычнее, — признается муж Ольги.
В ноябре 21-го была арестована Лилия Чанышева, координатор уфимского штаба Навального. Ее обвинили в создании «экстремистского» сообщества. Для кого-то из волонтеров штаба это стало «звоночком», поводом для отъезда из России. Ольга осталась.
— Мы даже не рассматривали вариант уехать. С двадцатого года Ольга все больше занималась здесь журналистикой… Как оказалось, это тоже сыграло свою роль. Для местных она была своеобразным раздражителем — именно как журналист, — объясняет Комлев.
По словам коллеги Комлевой, Ольги Горгоны, та знала, что её деятельность привлекает внимание, но оставалась в журналистике, несмотря на риск. Она понимала, какие последствия могут последовать, и готовилась к ним, помогая другим защитить свои права, однако её внутренняя уверенность проявлялась даже в деталях – в том, как она рассказывала о правилах поведения при задержаниях или обысках, как сохраняла спокойствие и даже находила в этом место для юмора:
«Когда я только познакомилась с Ольгой Комлевой, мне показалось, что этот человек очень жёсткий и прямолинейный. Ну, пожалуй, это так и есть. Один интересный факт: она со всеми, буквально со всеми, всегда общалась только на «вы».
И однажды, это было незадолго до её задержания, мы пересеклись в коридорах суда. Кажется, это была мера пресечения по кому-то из задержанных после событий в Баймаке. И тогда она так подробно и детально описала, как вести себя при обысках, при задержаниях. Человек, который сам пережил не один, не два обыска, и как-то рассказывала она это с юмором. Я в тот момент поняла, что её жёсткость и прямолинейность — это просто проявление невероятной силы духа. Человек очень хорошо знает свои права или готов стоять за свои права до последнего.
Если говорить об Ольге Комлевой как о журналисте, то меня удивляло: где бы она ни находилась, она всегда знала, в какой точке ей нужно оказаться и куда смотреть. Она всегда, даже в том же Баймаке, умудрялась оказаться в том месте, где самый пик, самый накал, и всё это снять, зафиксировать. Возможно, Ольге стоило бы пойти в журналисты намного раньше».
Тем временем, в день акции 31 января 2021 года в поддержку Алексея Навального после его возвращения Ольгу Комлеву в очередной раз задержали. Позже на своей странице в Фейсбуке она расскажет, как полицейские пытались получить доступ к ее телефону, не давали позвонить мужу и не отпускали в туалет.
«…в итоге он [оперативник] стал вести со мной беседы на отвлеченные темы. Я рассказала ему как купить дом в саду в ипотеку (видимо жизнь в общаге начинает напрягать его) какое отопление лучше — газовое или электрическое и как сократить затраты на отопление. Но я понимала, что на самом деле он только сдерживается чтобы не ударить меня.
Он ничего не писал, не заполнял так как у него не было полномочий на все это. Он простой опер. Не может ни протокол составить, ни досмотр. Его цель была измотать меня чтобы я дала доступ к моему телефону.
Я отказывалась.
— Ты у меня тут до 10 ночи будешь сидеть. (тоже мне. Напугал! Я в полиции сутки сидела и ничего). Приставили бестолкового опера мне.
— Хорошо, я требую один телефонный звонок! Слава наверняка не знал где я. – опер – мерзавец отказывался.
Тогда я стала непрерывно повторять три фразы:
— Требую телефонный звонок! Путина в Отставку! Свободу Навальному!
— Требую телефонный звонок! Путина в Отставку! Свободу Навальному! <…>
Помните знаменитое видео: Вы Сурковская пропаганда. Вот и я так бубнила три фразы непрерывно.
Потом мне приспичило в туалет. Я попросила опера-мерзавца отвести меня в туалет, на что он сказал, что выведет когда я скажу что ему нужно. Я обратила свой взор на второго мента и стала повторять: требую вывести меня в туалет. Требую вывести меня в туалет… <…>
…тут мой организм вероятно от стресса, что придется ссать посреди кабинета с 2 майорами и 2 капитанами не выдержал и уронил меня на пол. Мне стало плохо. Я сползла на пол и прислонилась к стенке. Я не могла выдавить из себя ни слова. Опер-сука ржал и говорил, что это концерт, а мне было пофиг. Мне всегда пофиг, что говорят менты…».
(из поста Ольги Комлевой; стиль, пунктуация и орфография сообщения сохранены)
В тот день из отделения Ольгу — диабетика второго типа — увезли на скорой: сахар подскочил до 18.
Домой активистку — уже из больницы — забрал муж Вячеслав.
— Это задержание стало для меня «последней точкой», после которого страх ушел уже полностью, — говорит Ольга Комлева изданию “Idel.Реалии”.
Вскоре после этого Комлеву оштрафовали на 150 тысяч рублей за «призывы к участию в несанкционированной акции». Летом 2021-го начались судебные иски со стороны башкортостанских силовиков, которые требовали коспенсации за «внеурочную» работу на акциях протеста. Единственным ответственным лицом за шествие 31 января стала Комлева. Ей предъявили 18 судебных исков на сумму более 5 миллионов 600 тысяч рублей. Среди истцов — МВД по Башкортостану, региональное управление Росгвардии и другие ведомства.
Комлева активно судилась с МВД, оспаривая правомерность своих задержаний. Она подала 14 встречных исков, пытаясь доказать незаконность действий силовиков. Это не помогло, у нее заблокировали банковские счета, арестовали дом и автомобиль.
В ответ Ольга пересела на велосипед: «Второй год уже езжу на автобусах и на велике. Бодрости не теряю».
Задержание, экстремизм, аниме
27 марта 2024 года Ольгу вызвали на допрос по делу, связанному с деятельностью ФБК. Уже на следующий день суд в Уфе отправил ее в СИЗО. Несмотря на то, что журналистка страдает сахарным диабетом и нуждается в инсулине, судья Рафис Набиев не разрешил передать ей в следственный изолятор препарат.
Сначала речь шла о двух месяцах содержания под стражей, но они уже растянулись до девяти, и конца этому пока не видно — суд постоянно переносится. Следующее заседание назначено на 5 марта.
— В один из дней Ольгу, получается, просто «пригласили», — вспоминает Вячеслав. — Ольга риэлтор, и наши «эшники», чтобы не работать, пытались потенциальных клиентов изобразить, выманить Ольгу в Уфу — типа «Я тут квартиру продать хочу, приезжайте, посмотрите». Но не смогли ответить на элементарные вопросы, и Ольга сразу поняла — не чисто что-то. Пришлось им сюда ехать (семья Комлевых живет за городом — прим.ред.), вызывать еще дополнительные машины.
Сначала, рассказывает Вячеслав, приехала легковая машина, с двумя людьми — «у нас чужих сразу видно». Потом грузовой фургон, люди в нем представились сотрудниками Ростелекома. Затем уже прибыли «эшники», стали в дом стучаться, убеждали, что Ольгу надо «опросить». Она сначала не открывала, но когда заговорили о том, что «вскрывать» дверь — вышла. В предъявленном постановлении было велено Ольгу «подвергнуть приводу». Ей сразу честно порекомендовали взять все необходимое хотя бы на три дня.
Потом Ольга села в машину, чтобы пропасть на год.
Сейчас ее телеграм-канал продолжает обновляться — стараниями супруга. В нем появляются письма мужу и подписчикам, написанные на тюремных бланках. В них она пишет о своем состоянии и рисует — срисовывает картинки. Говорит, так развивает мелкую моторику, не дает мозгу заржаветь.
«Застой в голове тоже плох! И вот моя физкультура для мозга тут:
1. Что то вспоминать, обращаясь к архивам моей памяти. Песни в начале ареста записывала по памяти, страны, фильмы, да хоть что. И теперь добавила еще корейский и каждое утро вспоминаю вчерашние слова. Ах да… Еще кроссворды и заучивание песни.
2. Тренировка внимания типа судоку.
3. У детей стараются развивать мелкую моторику пальцев рук. Говорят, что мелкая моторика связана с мозгом. Решила и я… развивать моторику и стала рисовать. Пальцы что то делают — мозг трещит!
4. Еще можно петь во весь мой очень громкий голос на прогулке для тренировке легких, или связок или мозга…
Двигаться или нет — это выбор каждого. Ну а я делаю так пока…. А там видно будет.
Комлева Ольга СИЗО-1 Уфы
Внесена в список экстримисточек».
(из письма Ольги Комлевой из СИЗО; стиль, пунктуация и орфография сообщения сохранены)
А здесь Ольга рассуждает о языке и ловушках грамматики. Она вспоминает, как пыталась запомнить корейские даты, удивляется отсутствию родов в корейском и с облегчением признается, что по утрам учить этот язык даже не пытается.
Мне нравятся буквы. Два дня пыталась запомнить как даты писать и говорить. Попробуйте и вы быстро выговорить дату 21.11.2024 г. (если захотите конечно). Только у них наоборот 2024 год, ноябрь месяц, 21 день.
Иерголифы.
И чхон и сиб са нйон сибир воль исиб иль иль. Ух!
Ну как? Получилось? Надеюсь, я правильно записала.
Но есть и плюсы в корейском, во первых, там нет разделения на мужской и женский род, как и в башкирском. А то эти роды настолько сложны в изучении русского, что многие готовы сдаться. Они говорят: «Русские, вы как понимаете, что дом это мальчик, а книга — это девочка?!»
Вот поэтому каждый день, примерно с 7 до 9 утра я даже не пытаюсь выучить корейский.
Еще время от времени Ольга выкладывает оригинальные рецепты кухни за решеткой.
«Если в щи или в борщ добавить арахис необжаренный и немного подождать, пока суп остынет, то вкусно получается (на мой вкус). Арахис пропитывается бульоном и приобретает мягкий вкус.
На этот эксперимент меня вдохновила блогер кореянка которая сварила борщ и угостила им своего 90-летнего дедушку.
Дедушка попробовал:
— Ммм…, — сказал он и плюхнул в борщ миску риса.
А вы что в щи/борщи плюхаете? Если мой рецепт борща с арахисом попробуете, напишите мне в СИЗО-1»
(из письма Ольги Комлевой из СИЗО; стиль, пунктуация и орфография сообщения сохранены)
Следователь, ведущий дело Комлевой — Вадим Пряхин. Тот же, что занимался делом Лилии Чанышевой. Сначала Комлеву обвинили в участии в экстремистском сообществе, по нему ей грозит до шести лет лишения свободы. Позже к этому добавили статью о «дискредитации армии».
Ольга — мать несовершеннолетнего сына. У нее диагностирован диабет второго типа, и она никогда не была судима. Эти обстоятельства могли бы повлиять на приговор, однако адвокат Комлевой Михаил Лаврентьев глубоко вздыхает в ответ на вопрос о «перспективах дела»:
— Перспектива… Ну, если честный суд, то оправдательный [приговор]. А если нет, то нет.
— Я вот не считаю, что есть какой-то там особый путь. И Ольга наверняка [не считает]. Есть, так сказать, «земляне», люди, а есть «нелюди». Есть хорошие, есть плохие, а дальше делить их неправильно, — размышляет Вячеслав Комлев. — В том и несправедливость, что мы не делали ничего [такого] — ни Ольга, ни я, ни кто-либо еще. Да, раздражителем, наверное, служили. Но это нормально, власть без раздражителей вообще не может и не должна быть. И в этом главная не то чтобы обида, но претензия к создавшейся ситуации: на за что абсолютно. Но сейчас время такое, многие — «ни за что».
Обычный день Вячеслава проходит просто: приготовить еду сыну, самому позавтракать, «полить растюхи», потом — дела. В последние годы он работал вместе с супругой, теперь приходится перестраиваться. Помогает сын, взял на себя часть обязанностей, на нем — стирка и кормление кота Убираются вместе.
Каждые четыре-пять дней Вячеслав пишет Ольге письма.
Каждый понедельник отправляет посылку: чай-кофе, продукты для диабетиков и разные «вкусняшки». Вячеслав хвалится продуктовыми находками, которые могут порадовать жену — нашел «сухое мороженое», сушеную малину.
Раз в две недели отвозит передачки отвожу, если что то надо срочное. Фактически уходит целый день на это. Стремится почаще отправлять лекарства — чтобы запас был.
Свиданий за все время заключения было всего три. На все Вячеслав летал в Москву. Добиться свидания не так-то просто: мест не хватает, люди стоят в очередях.
«Но не отчаиваемся, пробиваемся».
Во время оглашения приговора Ольга широко улыбалась. То-ли назло судье Набиеву, давшему 12 лет колонии, и столбом стоящим вокруг конвоирам, то-ли пришедшим поддержать ее уфимцам, которые аплодировали ей и кричали: «Мы с тобой! Держись!». Среди них, конечно, был и муж Вячеслав. Комлева, оно и понятно, вину не признала, а адвокат Михаил Лаврентьев сообщил, что защита обжалует приговор.
К одному из моих, снимавших Ольгу на камеру, друзей неожиданно подошел конвоир:
— Вы только потом это… лица сотрудников заблюрьте
— Да, хорошо, но так это публичное место, да и вы при исполнении
— Это да, но бывают случаи, когда лицо конвоира заснимут, а потом осуждённый выйдет и где-нибудь за углом его кокнет.
Что-то подсказывает, что когда Ольга выйдет она едва ли пойдет искать своих конвоиров, судью или прокурора, который к ее сроку еще год хотел добавить. Может им все-таки стыдно?
Женя Коноплин