Игорь Савельев: часто применялось слово «сжигание». Не представляю себе, как это выглядит: может, это фигура речи, и они просто идут в макулатуру

Фрагмент программы «Аспекты мнений»

Писатель Игорь Савельев полагает, что государство предпринимает попытки ввести цензуру в литературе по модели 80-х годов, введя закон о маркировке иноагентов и запрете ЛГБТ-пропаганды.  

— Сейчас много профессиональных дискуссий среди издателей и торговцев. Никто не понимает, как все будет работать. Видим первые аккорды правил, когда изымаются книги с ЛГБТ-героями, потом будут другие запреты. Государство хочет, чтобы издатели своими руками себя цензуровали, издатели делать это не хотят, и хотят, чтобы Роскомнадзор визировал книги на выпуск, а он не хочет это делать. Это затратно и нарушает статью Конституции о цензуре, принимать роль советского Главлита не хочет. Есть дискуссия. От ее исхода зависит, какой будет цензура в книгоиздании.

Конституцию для облегчения цензуры менять не будут, считает он.

— Конституцию уже меняли, она меньшая из проблем для тех, кто хочет ввести цензуру. В СССР цензура была запрещена. Официально Главлит занимался защитой гостайны, визируя всю газетно-книжную продукцию. Маловероятно его возрождение. Визировать интернет невозможно. Но мы не первый раз видим случай, когда государство пытается замахнуться на масштабную репрессивную систему. Но нет ресурсов. Так было с «Телеграмом», «Фэйсбуком» и «Инстаграмом» (Компания «Мета» признана экстремистской и запрещена в России — ред.). Чтобы ввести полноценную цензуру, нужны мощности и инфраструктура – ресурсы, которых нет, все будет избирательно.

Савельев, несмотря ни на что, считает, что труд литератора свободен. 

— Литератор — не актер, не режиссер театра, ни госслужащий, не связан обязательствами. Все литераторы свободны, и каждый решает, где границы допустимого. Есть литераторы, не просто уехавшие, а которые отказались от сотрудничества с крупными издательствами России. Есть авторы, которые продолжают сотрудничество, но не участвуют в идеологических «изменениях», есть авторы, которые издаются и чувствуют себя неплохо, выступают на ярмарках, мероприятиях, так, как будто ничего не происходит, надеются встроиться в цензурную ситуацию.

Цензура возникает сейчас в книгораспространении и, вероятно, в книгоиздании, говорит Савельев. 

— Человек, который пишет книгу, в любом случае свободен. Но нет четкого понимания, что будет площадкой выпуска книг. Что касается электронных книг и аудиокниг, дело в том, что вокруг книг есть инфраструктура связанная с выпуском и продажи в интернате. Не думаю, что здесь возможна замена «диким» самиздатом. Думаю, вероятна замена крупных российских издательств неподцензурными издательствами вне российской юрисдикции. Я не планирую себя ограничивать как автор, пишу то, что считаю нужным. Когда напишу, посмотрим. Сейчас нет готовых рукописей романного плана, которые нужно сдавать. Пока не имел дела и ближайшие полгода не буду иметь дел с издательствами, когда дело дойдет, посмотрим, как будет выглядеть реальность.

Савельев заметил, что из публичных библиотек Москвы изымают книги.

— Москва дитжитализирована, видно, в каких библиотеках и чего лежит. Когда начались утечки списков, которые якобы спускались на уничтожение в московские библиотеки, меня в них поначалу не было. Но моя книга «Как тебе такое, Iron Mask?» исчезла из московских библиотек. Я проверил через две недели: книги исчезли полностью. Перед Новым годом в очередном списке был роман «Терешкова летит на Марс». Меня удивило. Если это связано с ЛГБТ, то в этом романе ничего такого нет. Возможно, за компанию. Возможно, решили всех удалить. Но еще три книги в библиотеках остались, и их количество не менялось. Не знаю, как уничтожили. Знаю из статей в СМИ, что были указания на списание тиражей, часто применялось слово «сжигание». Не представляю себе, как это выглядит, может, это фигура речи, и они просто идут в макулатуру. Московские библиотеки входят в структуру мэрии Москвы и подчиняются департаменту культуры. Понятно, что чем больше структура интегрирована в региональная власть – более политизирована. Не удивительно, что библиотеки вовлечены в авангард борьбы с книгами. 

Книги с так называемой ЛГБТ-пропагандой в книготорговле единичны. Исключением стала книга «Лето в пионерском галстуке», ее сняли с продажи, так как продавцы испугались штрафов.

— Полноценная запрещенная литература. Все остальные книги, в том числе мои, нормально продаются.

Савельев за всю писательскую карьеру не вступил в союз писателей.

— Союзов писателей несколько и существенной роли не играют. Литераторы связаны с рыночной книготорговлей, а они больше с официозом. Понятия не имею, чем союз писателей занимается, знаю, что официозная организация с широкой поддержкой СВО.

#игорьсавельев

Публикация содержит субъективное мнение и оценки спикера. Редакция их достоверность не гарантирует